Основной раздел тут: |
Сегодня - день рождения моего отца, Александра Николаевича Колесова (16.07.1915 - 24.06.2004)
В день рождения мамы я опубликовал свой рассказ о ней -
Эти мемуары отец написал в конце 1990-х. Она предназначалась исключительно для внутреннего пользования, для семьи. Он хотел ее просто отпечатать на машинке, но я предложил ему свою помощью - набил все это на ПК, так что получилась электронная версия.
Это был просто текст, без фото и иллюстраций.
Все иллюстрации тут добавил я сам по своему разумению...
Это первое фото моего отца, оно относится уже к его студенческим годам. Тут ему 20 лет...
Итак - глава первая:
"1. Детство и юностью"
Села юга Нижегородской области, как правило, расположены на возвышенных местах. Село Кирилловка, в которой я родился, наоборот прикрыто холмами, его улицы пролегли в долине речки Шамка. Даже высокую колокольню можно в деталях разглядеть только вблизи. Вокруг села простираются поля, луга и леса. В годы моего детства в селе насчитывалось около 500 дворов. Главная улица, носящая ныне имя В.И.Ленина, протянулась почти на два километра. На ней размещались сельский совет, церковь, клуб, несколько лавок. Деревянные однокомнатные дома с небольшими пристройками характерны для крестьянских подворий. Двухэтажный кирпичный дом с лавкой в то время был единственным. Он принадлежал зажиточному Илье Трошанину.
Карта тех мест. Кирилловка и Карауловка - родина моих родителей (папы и мамы, соответственно). Сергач - мама там начала работать учительницей после окончания Горьковского пединститута (1937), Гагино - она там работала во время войны.
Водоватово - начало учительской карьеры отца, в 16 лет, еще до поступления в пединститут.
Павлово - он там работал после педа, но недолго - пока не позвали в армию...
Арзамас - не очень большой (100 тыс. населения), но очень любопытный город. Интересная история, исторически - важный транспортный узел, промышленный центр. С 1954 до 57 гг был даже центром Арзамасской области...
В послевоенные, особенно 70-80 годы Кирилловка, заметно изменила свой облик. В ней появились 2-3-х комнатные дома с палисадниками, а кое-где с гаражами. В центре села открылись почта, новый дом культуры, памятник воинам, не вернувшимся с фронтов Великой Отечественной войны. По улице Ленина пролегла асфальтовая дорога. А за южной околицей для арзамасцев, дома которых разрушились от таинственного взрыва на станции Арзамас-1 в 1988 году, вырос новый поселок со школой и магазинами. Ныне Кирилловка связана с городом регулярным автобусным сообщением.
Жители села никогда не славились достатком жизни. Причина тому -- малоплодородные земли с низкими урожаями. Многие крестьяне едва сводили хлебные запасы концы с концами, а бедняки летом просто голодали. Корову и коз держали почти в каждом доме, но молоко и масло редко попадали на стол. Помню, моя мама не раз брала меня с собой на станцию Арзамас-2 продавать пассажирам проходящих проездов молоко.
На экономике села неблагоприятно сказывалось и безводье окружающих мест. Шамка в половодье сносила с берегов бани, амбары, все, что было на ее пути, однако уже в конце мая она пересыхала. В колодцах тоже воды было мало, да и та всегда содержала много ила, песку. Видимо, этим и объяснялось отсутствие в селе овощных огородов, садов. Лук и морковь, капусту и репу, огурцы селяне покупали на рынке в городе. И только в последние годы, когда в Кирилловку пришел водопровод из ломовского озера (60 км) в подворьях появились огороды и сады.
Леса вокруг Кирилловки нестроевые, хилые. Березки, да тонкие осины, как правило, использовались только на дрова. Правда, летом и в начале осени сборщики возвращались из местных лесов с земляникой, малиной, с корзинами подберезовиков, подосиновиков, груздей и волнушек, а ребята с полными карманами орехов. За строевым лесом нужно было ехать за 40-50 км.
Ощутимым подспорьем в жизни земляков издавна было скорняжное ремесло — умение выделывать из шкурок зверьков меха. Сырье — шкурки зайка, белки, хомяка, суслика — скорняки получали от арзамасских купцов-скупщиков. Выделка мехов проходила в домашних условиях и была не простым процессом: закваска, квашение, растяжка и сушка, мятье, выбойка шкурок производились вручную, в жилой избе или крохотной мастерской, где постоянно стояли грязь, сырость, вредные запахи. Все это приводило к тяжелым заболеваниям людей. Забегая вперед, отмечу -- когда подрос мой брат Степан, а мне исполнилось 11-12 годков, мы тоже пытались заняться этим приработком, но из этого ничего не вышло. Наши "меха" браковались.
В 1928 году кирилловские кустари объединились в промысловую артель. первым ее председателем стал 18-летний комсомолец Александр Суханов. В 1931-32 годах артель построила меховую фабрику с применением механизированного труда. В скором времени в ее цехах вспыхнула электрическая лампочка. В сожалению, в наши дни скорняжное дело пришло в полный упадок.
Другое предприятие, где работали односельчане — каменный карьер, расположенный в километре от западной окраины села. Добыча камня велась весьма примитивно: шурфы и шахты рылись киркой и лопатой. Камень из забоев вывозился колясками или вагонетками по узкоколейке. Вытягивал их на поверхность барабан, приводившийся в движение вручную или парой лошадей. Глиняная грязь, зловонный запах керосиновых коптилок были в шахтах постоянно. Но шахтеры гордились своим трудом, причисляли себя к городским рабочим. Они неплохо зарабатывали, модно одевались, курили не самосадную махорку, а папиросы, да и употребляли немало спиртного. Перед войной 1941-45 годов работы в карьере были механизированы, От станции Арзамас-2 к шахтам пролегла железнодорожная ветка. Шахты освещались электричеством. В годы войны карьер захирел, а ныне и совсем заброшен.
Где еще земляки зарабатывали на кусок хлеба? Некоторые мужчины работали на железной дороге стрелочниками, угольщиками, путейцами, а женщины — на валяльно-кошмовальной фабрике, вино-водочном заводе, убирали помещения в учреждениях и магазинах.
В праздничные дни селяне ходили в церковь, устраивали сытные обеды, отправлялись на прогулки в лес или на ржаные поля, на луга, где летом шумели пчелы и шмели. Вечерами под гармошку в селе звучали песни, устраивались бойкие пляски, а иногда и кулачные бои, почему-то между двумя концами села -- Бутырками и Скучихой. Но грубого мордобоя не было. Соблюдалось правило: "лежачего не бьют". Особенно весело и торжественно отмечались Масленница, Пасха, Троица, Яблочный спас и престольный праздник Дмитрий Салынский.
На Троицу, например, фасады домов украшались ветками березок, рябины, черемухи, полы в домах устилались свежей травой, от которой исходил приятный запах. Вечером по центральной улице бывали песенные шествия с гармошками. Вся процессия останавливалась на площадке около дома Бочковых, где допоздна водились хороводы. Посмотреть на эти торжества, послушать любимые народные песни "По муромской дорожке", "За грибами в лес девчонки толпой собирались" и другие выходили и стар и млад. В 30-е годы в сельский быт прочно входили новые праздники — Первое мая, День Великой Октябрьской революции и другие. К ярмарке в Арзамасе на Спасов день (19 августа) готовились задолго. Накануне через село из деревень Костянка, Медынцево, Смирново тянулись обозы с яблоками, медом, всякой живностью. Кирилловцы несли на базар меховые шкурки, кур, яйца, молочные продукты, а вечером из города возвращались с покупками: мануфактурой, гончарной посудой, астраханскими арбузами, тамбовскими сливами. Побывать на ярмарке с мамой, да еще в новой рубашке, ощутить вкус мороженного или белой булки с медом являлось великим торжеством и наслаждением.
После уборки урожая в селе справлялись свадьбы, собирались сходы-собрания, на которых избирались председатели сельского совета, церковные старосты, решались вопросы землепользования, благоустройства дорог, мостов, очистки колодцев и прудов. Особый интерес вызывали народные суды над пьянчугами, воришками, хулиганами. Иногда такие суды старейшин воздействовали на провинившихся сильнее, чем суд в городе. В селе работали активисты и общественники, на которых и держалась крестьянская демократия. Хорошо помню председателей сельсовета -- Сергея Ивановича Шавалдина, Сергея Ивановича Карасева, Пелагею Ильиничну Суханову, а из церковных старост -- Василия Алексеевича Ламава. Эти люди пользовались у жителей авторитетом, к их мнению и советам прислушивались. К великому сожалению, в наше время подобная народная демократия утрачена. В 70-е годы при ликвидации "неперспективных" деревень и Кирилловка с более чем тысячным населением лишилось своего сельсовета, была включена в подчинение Морозовской администрации.
Однако пора рассказать и о своих родителях.
Мой папа — Колесов Николай Иванович — выходец из крестьянской семьи. Кроме родителей у него были два брата — Сергей и Иван, сложившие свои головы с боях за Родину в гражданскую и Великую Отечественную войнах, и две сестры — Анна и Антонина.
Моя мама, Екатерина Михайловна, родилась и выросла в большой крестьянской семье (8 человек) среднего достатка. В хозяйстве дедушки Михаила Суханова кроме избы был двор, баня, огород, держались лошадь, корова, овцы, куры. Родители мамы, как и она, были неграмотными. Бабушка Мария Степановна и мама научились читать и писать только в 30-е годы, когда в стране повсеместно ликвидировалась неграмотность. Однако это не мешало моим двум дядям, маминым братьям Ивану и Семену одним из первых в Кирилловке получить высшее образование. Дядя Сема окончил Казанский, а дядя Иван — Томский университеты. Их огромное стремление "выйти в люди" вдохновило на преодоление всяких трудностей на пути к высшей школе.
Родился я 16 июля 1915 года и, как не раз вспоминала мама, в поле, на жнитве, под бабочкой снопов. В середине июля в наших краях начиналась ранняя выборочная жатва ржи. И вот ее свекор, мой будущий дедушка Иван, собирая в поле семейство, решил взять и сноху Екатерину.
На ее слова — "Батюшка, а я ведь в положении хожу последние дни" — он заметил: "Ничего" обойдешься. жать и вязать снопы не будешь, а похлебку и кашу нам сготовишь!" С хватки роженицы начались на второй день, а появление ребенка на свет божий произошло в бабочке. Повитухой родов была пожилая соседка.
1915 год. На западе полыхала первая мировая война. Мой папа был взят на фронт в конце 1914 года и воевал с немцами и мадьярами (так тогда назвали венгров) в армии генерала Брусилова. Домой он вернулся только весной 1918 года. Купил лошаденку, на пашне простудился и вскоре скончался от воспаления легких. Тогда эта болезнь была почти неизлечимой.
Это единственные фото родителей отца...
При воспоминании родителей, детства я пытаюсь воспроизвести образ отца? Но это мне не удается. Ведь в год его смерти мне шел только третий годик!
Мама в тридцать лет осталась вдовой с двумя сыновьями -- Степой и мной. Она была красивой женщиной и к ней не раз сватались вдовцы, которым с улыбкой она отвечала им: "А куда я дену этих птенцов?"
Наш дом размещался на маленькой окраинной улочке, прозванной фронтовиками, вернувшимися с русско-японской войны "Манжурия". После кончины папы нашу семью всегда сопровождала бедность. Небольшие клочки земли мы обрабатывали вручную, лошади у нас не было. Иногда втроем впрягались в таратайку, нагруженную мешками травы, картошки, хворостом и тянули ее домой из поля или леса. За привоз снопов или сена лошадью ее владельцу мы отрабатывали "поденную". Таким владельцем, как правило, был крестьянин Илья Тихонов, имевший двух лошадей, несколько коров, мелкий скот и лавку, в которой продавались табак, спички, соль, сахар, керосин, мыло, вобла. Кроме платы деньгами товар в лавке отпускался и в долг, записываемый под расписку покупателя в особую книгу. Нами такой долг тоже отрабатывался в поле или на сенокосе.
Как и другие бедняцкие семьи мы остро нуждались летом в хлебе. Помнится такой случай. Как-то утром, перед петровский постом, на завтраке, мама сообщила: "Ребятишки, хлеба у нас последние кусочки, занять его мне не у кого. Что будем делать?"
Вечером я поведал об этом двоюродному брату Василию Алексеевичу, ходившему на костылях (в детство на его ноги упала скамья и раздробила кости ног). Вася сказал мне: "Сашка! Бери завтра сумку, пойдем за подаяниями в затешные села Кожино, Пешелань, Новоселки. Там люди живут богаче, они не откажут нам".
Из хлебного путешествия мы вернулись к вечеру третьего дня. Вася не стеснялся нищенства, но и он пошел домой не улицей, а огородами. А как быть мне? Клюшек-то у меня не было! А чтобы попасть домой, на улицу Ленина, где мы жили у бабушки после продажи дома в "Манжурии", нужно было пересечь околицу. Выход был найден. Миновав дворами Козий порядок, я опустился к долину Шамки и спрятал мешок с кусками хлеба под амбар.
Встретив во дворе маму я сказал ей: "Мама иди возьми хлеб. Сумка с ним лежит под амбаром, что на берегу Шамки". Возвратившись во двор она со слезами расцеловала меня. К счастью, этот случай в моей жизни был единственным. Однако он научил меня многому, а главное — я узнал цену куска хлеба. Уже будучи обеспеченным офицером, я всегда дорожил насущным и не отказывал в нем нуждающемуся.
Одежда у Степы и у меня были скромными. Новую рубашку или штаны мы одевали только по праздникам, а в будни носили обноски с заплатами и дырами. Не случайно, среди сельских мальчишек я имел прозвище "Дыран".
О нашем скудном житье-бытье приведу еще один эпизод, происшедший с братом. Перед зимним праздником "Крещенье господне" мама купила Степе сапоги-валенки. Степа решил их обновить, впервые надеть их на праздник в церковь, откуда крестным ходом направился в Мошанское болото, где была приготовлена для молебна Иордань с прорубью. После службы ребята решили поиграть на льду, покататься на нем. Степа вернулся домой под вечер. При первом взгляде мама распорядилась снять обновку, затем отшлепала провинившегося ими.
"Что ты наделал, окаянный! Ведь я за эти сапоги работала целых три недели," -- приговаривала она.
В 1923 году, когда дедушка Миша помер, братья мамы отделились, а сестры вышли замуж, в родительском доме осталась жить только бабушка Мария Степановна. Наша семья перебралась к ней. К дому была сделана пристройка второй избы, где она провела с нами еще долгие годы, скончавшись в возрасте за 90 лет.
Мария Степановна оставила в моей биографии на всю жизнь большой след. Не имея никакого образования, она знала жизнь, ее радости и печали. Несмотря на преклонный возраст и трудности быта в зимнее время (отопление и освещение жилья, короткие дни...) она чистосердечно приговаривала: "Эх, как бы на зиму умереть, а в мае воскреснуть!" От зари до зари всегда была в делах и заботах. В свободные часы любила ходить в лес и часто брала с собой меня. Из леса мы всегда чего-нибудь несли: то вязанку дров, то мешок травы, то корзину грибов. Когда я возвращался из лесу один и с пустыми руками, она ласково говаривала мне: "Санюшка! Не возвращайся из леса пустым, всегда что-либо прихвати с собой. В хозяйстве все пригодится". За этот мудрый народный наказ я ей благодарен весь век!
На новом месте, в доме на улице Ленина, мы зажили немного лучше. В зимнее время мама ходила работать на винзвод в Арзамас (5 км туда и столько же обратно). По воскресным дням дома она шила заячьи шапки на продажу. Вместе с братом я начал включаться постепенно в трудовую жизнь. После учебы сапожному ремеслу у Алексея Валова Степа ремонтировал соседям обувь, а потом стал брать заказы на пошивку кожаных сапог и ботинок.
В 1923 году я пошел в школу. Учительницы, сестры Лидия Андреевнаи Надежда Андреевна Добровские учили сельских детей нескольких поколений. Они не были замужем и всю свою человеческую любовь вкладывали в своих воспитанников-школьников. К их мнениям и советам прислушивались не только дети, но и их родители. Сестры Добровские пользовались большим уважением Если, к примеру, они шли по улице, то, завидев их, ученики выходили к воротам или встречали их из окон домов поклонами. Старшая их них — Надежда Андреевна Указом — Всесоюзного старосты М.И.Калинина одна из первых в СССР была награждена двумя орденами Ленина.
Однажды, при встрече с мамой Надежда Андреевна поделилась с ней: " Ваш сынок Саша учится прилежно, проявляет интерес к знаниям и неплохо бы его отправить учиться в пятый класс городской школы".
Об этом мама вспомнила мне, когда я уже окончил восьмилетку, арзамасскую школу имени Плеханова. На восьмом году учебы мне не повезло: после простуды я тяжело заболел гнойным плевритом. Городской врач Вейнтрауб признал меня безнадежным. Однако мир не без добрых людей. Матушка священника Я.А.Лебедева спасла меня. Она посоветовала маме приготовить по рецепту массу — сварить мед, свиное сало и какао и по три раза в день принимать ее по столовой ложке. После месячного употребления этого лекарства мне стало лучше, я повеселел, приободрился. Для дальнейшей поправки старушка рекомендовала заколоть молочного теленка и его мясом кормить меня. В мая я побежал в школу, но успешно 8-й класс закончить не удалось: у меня за учебный год было много пропусков в занятиях.
Учеба в Арзамасе была нелегкой. В солнечные погожие и дождливые осенние дни, в декабрьские морозы и февральские метели, весеннюю распутицу я ежедневно преодолевал 8-9 км от села и обратно. Большим счастьем было, если хозяин возвращавшейся из Арзамаса подводы кричал мне: " Садись мальчик, подвезу!"
Но такое случалось нечасто. Однажды, возвращаясь из школы с занятий во вторую смену, в короткий декабрьский день в поле, на середине дороги я неожиданно увидел волка, направлявшегося от деревни Березовка в городской лес. Увидев меня, зверь замедлил бег, начал вертеть головой, глаза его сверкали. От испуга в нерешительности я остановился. Через какие-то секунды хищник свернул со своей тропы и скрылся в овраге. А я, что есть дух, побежал на огоньки кирилловских домов.
В середине января 1924 года в нашей местности стояли жестокие морозы. Печки в домах топили утром и вечером. На ночь все живое укрывалось в тепло. Поздно вечером 21 января над селом раздались три удара большого церковного колокола. По его зову люди сбегались к церкви и клубу (тогда они размещались рядом). Председатель сельсовета оповестил собравшихся: "Из Москвы в Арзамас пришла скорбная телеграмма -- скончался Владимир Ильич Ленин. Почтим его память минутой молчания".
Будучи подростком я день за днем входил в общественную жизнь села. В 1929 году вступил в комсомол, посещал клуб, библиотеку-читальню, проводил с молодежью громкие читки газет, занимался с неграмотными, участвовал в драмкружке. Организатором и заводилой его был сын священника Саша Лебедев, а художественным руководителем некто Дерикс, два раза в неделю, приезжавший на репетицию из Арзамаса. Наши спектакли охотно посещались селянами. "Грозу" А.Н.Островского, "Ревизора" Н.В.Гоголя и "Квадратуру круга" О.Генри многим зрителям приходилось смотреть стоя.
Актерами были активистами кружка были заведующий клубом Саша Венидиктов, Вера Журавлева, Нина Жукова, Вася Аверьянов, Сережа Емельянов, автор этих строк, другие комсомольцы.
Осенью 1930 года в наше село впервые приехала кинопередвижка с неозвученным фильмом "Зангезур". Киномеханик Саша Суханов крутил аппарат вручную, свет в проектор и в зал давали две лампочки от ручной динамомашины. На первом фильме были казусы -- сидящие близко к экрану люди, когда на них скакал всадник или шел паровоз, шарахались в стороны и бежали в конец зала школы, где показывался фильм.
Хочется рассказать, хотя бы кратко о нашем замечательном земляке Александре Николаевиче Суханове, именем которого ныне в Кирилловке названа одна из улиц. Родился он в обычной крестьянской семье. тоже рос сиротой в бедности. Его мать была активисткой села, несколько раз избиралась председателем сельсовета. По ее пути пошел и ее сын Александр.
В 18 лет Саша избирался председателем сельской артели, затем работал. Киномехаником ездил с передвижкой по всему району. В 22 года был призван в армию, окончил военно-воздушную школу летчиков, участвовал в революционной войне в Испании добровольцем, там получил первую правительственную награду. В Великую Отечественную войну командовал минно-торпедной авиационной дивизией Краснознаменного Балтийского флота. сам, как летчик-штурмовик, вылетал на боевые задания. За мужество и храбрость был награжден многими орденами и медалями. После войны окончил Военно-морскую академию, служил на Дальнем востоке (в Порт-Артуре), затем получил генеральское звание и кандидата военно-морских наук, Служил преподавателем в академии Генерального штаба Вооруженных сил СССР. Скончался Александр Николаевич на 71 году жизни и похоронен на Кунцевском кладбище Москвы вместе со своей женой-односельчанкой Евдокией Павловной.
А.Н.Суханов был настоящий патриот своей Родины, коммунист, посвятивший свою жизнь трудовому народу.
====================================================
Александра Николаевича и Евдокию Павловну Сухановых я сам помню, с семи лет (1960). Это была действительно удивительно замечательная пара. Мои родители дружили с ними, я часто бывал у них в гостях с родителями. Они жили в высотном доме на площади Восстания (Кудринская), у них была дача в Дачном (за Апрелевкой) и машина "Волга". Хотя он был адмиралом (именно так - он ведь морской летчик), он и его жена были очень простыми (в смысле "прост с обращении"), душевными людьми.
На этом фото: примерно, 1965 год, наш совместный выезд за грибами с пикником в лесу (брат Сергей, папа, дядя Саша и тетя Дуся).. Мне было лет 12, я этот эпизод отлично помню очень четко: именно в этот момент (во время пикника) меня укусил в голову шершень. До сих пор помню, как я орал, а голова потом болела еще несколько дней...
Но все равно - смотрю на фото и очень приятные воспоминания о друзьях моих родителей
====================================================
В 20-е и 30-е годы в селах среднего Поволжья продолжали жить веками созданные благотворительные общинные традиции. При пожарах, стихийных бедствиях, смерчах, засухах помощь потерпевшим в беде оказывали всем миром. На заготовку леса для нового дома, установку его сруба, например, собирались не только родственники, но и соседи, друзья, которые за труд вознаграждались сытным обедом и чаркой самогонки. Плохо, что эти традиции ныне забыты, исчезли.
В мае 1931 года райком комсомола направил меня на 4-х месячные курсы учителей ликбеза. По их окончании я получил назначение учителем работать в село Водоватово, расположенное в 18 км к западу от Арзамаса, в притешной долине. С этого года я вступил на путь самостоятельной жизни.
Комментариев нет:
Отправить комментарий