В конце 1990х мой отец, Колесов Александр Николаевич (16.07.1915-24.написал мемуары о своей жизни - "Воспоминания о жизни нашей семьи". Она предназначалась исключительно для внутреннего пользования, для семьи, но сейчас я решил опубликовать ее.
Предыдущая глава
Водоватово — большое зажиточное село, насчитывающей в тот год около 1200 дворов. Кроме церкви и сельсовета в нем были начальная семилетняя школа, клуб, несколько магазинов, частные паровая и ветряная мельницы, крупорушки, маслобойни. Водоватовские черноземные земли и поныне дают богатый урожай зерновых, особенно пшеницы, конопли, картофеля. Водоватовский лук славится не только во многих городах России, но и экспортируется за рубеж.
В одни из погожих дней середины августа я отправился к месту будущей работы. Проселочная дорога от Арзамаса к Водоватову шла через Выездное, Красное, Абрамово, Мерлино. В отличие от нашей местности она пролегала через равнинные дали. Каждое селение утопало в садах. Их украшал пейзажи с куполами церквей, ветряные мельницы и звонкие голоса петухов, крики гусей, лай дворовых собак. Однако каждое село имело свое лицо, отличие от соседнего. Это выражалось в разных оттенках — резьбе наличников на окнах, убранстве въездных ворот во двор и даже расцветке цветов на подоконниках.
Забегая немного вперед, хочу отметить и встречающуюся неоднородность местных жителей, произношения слов, обрядов, одежды, Жители Красного и Абрамова, например, произносили свою речь выразительно, четно, немного "окая", без слов-приставок. А в Водоватове женский разговор добавлялся непонятным словом "цай". Красносельские молодайки носили модные кофты и плотно прилегавшие к их талиям юбки. Водоватовские красавицы наряжались в сарафаны, головные платки завязывали на шее у подбородка...
Дальняя дорога с поспевающими на полях рожью и пшеницей, стоящей в округе звонкой тишиной, кристально чистым воздухом вызывала разные думы о будущем...
В этот день я уходил из родного дома, своей меленькой, но дружной семьи, от родной мамы, которая вложила в мое воспитание много сил, перенесла немало тревог. В этот день я торопился в какую-то неизвестность, сулившую надежду на лучшее...
Приближаясь к первым домам Водоватова, я привел в порядок свою внешность. На сельской площади, напротив величественного храма, стояло двухэтажное здание школы. На скамейке около учительского дома сидели "интеллигентные" люди, которых я принял за учителей. Я спросил — "Кто из вас будет заведующий школой?" Прочитав мое предписание, П.В.Кореннов спросил меня — "А сколько Вам, Александр Николаевич, лет?". Не смущаясь, я ответил — "16 июля исполнилось 16 лет". Будущие коллеги с улыбками осмотрели меня.
Да, рано, весьма рано, наше поколение вступало в самостоятельную жизнь!
Пятистенный дом с добротным крыльцом и светлыми окнами, в который Николай Васильевич рекомендовал мне обратиться для жилья, принадлежал колхозному счетоводу Гришину Емельяну Ивановичу. Его семья состояла из 5 человек. Хозяин любезно пригласил меня в дом и сразу предложил кроватку у окна: "Вот, если хотите, то устраивайтесь здесь как дома!"
Два года я жил на квартире у Е.И.Гришина. Его матушка Анна Герасимовна, добрая русская женщина, относилась ко мне как к родному сыну, хорошо кормила, а иногда и учила уму-разуму. В первый год я занимался с учащимися второго класса, на следующий год -- с третьим классом. Во второй год РОНО назначил меня заведующим учебной частью школу, т.к. до меня работавшая в этой должности учительница вышла замуж и уехала к мужу в Новый Усад. И сегодня, много лет спустя, я часто думаю над тем, как и чему 16-17 летний паренек учил своих учеников, как занимался организацией учебного процесса в школе?
Комсомольская организация села включала меня в разные общественные комиссии, на вечерних посиделках молодежи поручала проводить беседы, громкие читки газет и журналов.
Водоватовский колхоз был организован одним из первых в районе. В него вступили не только бедняки и середняки, но и зажиточные крестьяне, например братья Морозовы, Гагарины, Пановы, сдавшие в колхоз по 2-3 лошади, крупорушки, сенокосилки. Первым председателем колхоза был избран беспартийный зажиточный Яков Павлович Миронов, проработавший на этом посту десятки лет и награжденный орденом Трудового Красного Знамени. Водоватовский колхоз и поныне один из лучших в районе и области.
После Великой Отечественной войны я не раз посещал родные места, удавалось побывать и в Водоватове. Ведь в нем я начал свою трудовую жизнь, получил первую зарплату, познал азы самостоятельности, встретил хороших людей и девушку, которая мне нравилась...
В послевоенные годы село неузнаваемо изменилось. В нем открылись школа-десятилетка, Дом культуры, универмаг. Центральны улицы заасфальтированы, жилые кирпичные дома, как правило с 3-4 комнатами, верандами, гаражами, а голубой экран светится почти в каждом доме.
В начале 30-х годов в нашей округе появились первые проблески социалистической культуры. Жители сел начали выписывать газеты и журналы, в магазинах и лавках продавались дешевые книжки. На витрине около кирилловского клуба вывешивались газеты "Беднота", "Горьковская коммуна", "Арзамасская правда", в клубе открылась библиотека. Люди стали лучше одеваться, из повседневного быта исчезли лапти, зипуны, их заменяли сапоги и ботинки, пальто и костюмы, сатиновые рубашки с галстуками.
Большим событием в духовной жизни деревенских глубинок явилось появление радио. Об его истории хочется поведать пример в Кирилловке.
Первые мачты с антенной были установлены у дома почтового работника Семена Мохова. Для многих возвышающиеся шесты-мачты с проволоками были загадкой. Однако досужие ребятишки высмотрели, что в горнице хозяина на столе стоит небольшой ящичек, от которого отходили два провода: один от антенны через окно к ящику, другой спускался в подполье. Вечерами хозяин и члены его семьи по очереди надевали на уши какие-то круглые коробочки и с затаенным дыханием что-то слушали. В скором времени у дома Моховых по вечерам толпились люди, ожидая по очереди приглашения послушать таинственные звуки из вселенной.
В один из воскресных вечеров мне удалось приникнуть к радиоприемнику и "нащупать" детектором волну радиостанции "Коминтерн". С этого дня и запала у меня мысль устроить свою радиоточку. Но где взять денег на сооружение приемника? Друг Сережа Емельянов предложил выход: пойти на стрельбище 51 стрелкового полка, набрать там пуль, вытопить из них свинец, а затем продать его арзамасским лудильщиком самоваров. Так мы и поступили. Консультантом по радиоделу у нас был школьный друг арзамасец Саша Курячьев. Вскоре и в нашем доме был услышан голос Москвы. А через год я имел уже двухламповый приемник с выносным на улицу репродуктором. В 1931-32 годах все села района были радиофицированы. Замечу, что после радио моим хобби стал самодельный фотоаппарат.
30-е годы вошли в историю Советского Союза, как годы индустриализации и коллективизации, крутой ломки дореволюционого уклада жизни, В стране, особенно на Урале и в Сибири, строились заводы, мощные электростанции, крупные механизированные угольные шахты, рудники, прокладывались новые железные дороги. В Москве построена первая линия метрополитена, строились канал "Волга-Москва", Беломорско-Балтийский канал. В промышленности страны заново создавались отрасти автомобильного, тракторного, самолетостроения. В первую и вторую пятилетки на карте СССР появились новые города — Магнитогорск, Комсомольск-на-Амуре, Сумгаит, Дзержинск... В стране быстро увеличивалось городское население. К концу 30-х годов по объему промышленной продукции СССР вышел на первое место в Европе и второе после США в мире. Чтобы вывести страну из отсталого прошлого народ сознательно шел на тяжелые лишения, трудился не покладая рук. Значительная часть зарплаты уходила на уплату налогов, займы.
В эти годы в стране совершилось немало исторических событий.
В 1937 году, например, летчики В.П.Чкалов, Г.Ф.Байдуков и А.В.Беляков впервые в мире совершили беспосадочный перелет из Москвы через Северный полюс в США. В Арктике высадилась на лед первая дрейфующая научная экспедиция СП-1 (начальник И.Д.Папанин), советский ледокол "Александр Сибиряков" впервые в истории мореплавания за одну навигацию прошел по Северному морскому пути из Мурманска во Владивосток.
Однако в бурные годы роста страны были допущены просчеты и ошибки. Коллективизация сельского хозяйства осуществлялась ускоренными темпами. Многие колхозы создавались с нарушениями принципа добровольности. Обобществление средств производства носило нажимной характер. При вступлении в колхоз у крестьян изымались не только лошади, сельхозинвентарь, но и коровы, овцы, свиньи и даже гуси, утки. Вместе с кулаками раскулачиванию подвергались в ряде мест и крестьяне-середняки, что вызвало в отдельных районах России и Украины голод, крестьянские волнения, поджоги колхозных дворов, животноводческих ферм, убийств председателей колхозов, сельских активистов.
На предприятиях, в совхозах и колхозах нередко были случаи воровства государственной и коллективной собственности, диверсии, незаконное транжирование средств. Чтобы остановить эти негативные явления в августе 1932 года был обнародован Указ Президиума Верховного Совета СССР о наказании в уголовном порядке за подобные деяния. Меры наказания были весьма жестки — до 10 лет тюремного заключения, а за крупные хищения и растраты суды приговаривали виновных даже к смертной казне.
Этот суровый закон оградил государственную и колхозную собственность от казнокрадов, жуликов и воров. Но суды иногда допускали и перегибы: за мелкие хищения, самовольный покос травы на колхозных лугах людей сажали в тюрьмы. Не обошел этот указ и нашу семью...
В 1933 году брат Степа начал работать стрелочником на железнодорожной станции Арзамас-2. В одно из ночных дежурств около его поста в вагоне совершилась кража мануфактуры. По ложному доносу, как "соучастник" кражи, Степан был арестован и осужден на 10 лет тюрьмы. Мама и я были убеждены, что он невиновен и осужден напрасно. Мы начали ходатайствовать о пересмотре дела. Прокурор района пообещал мне произвести дорасследование и дал документ об освобождении брата из-под стражи.
В середине августа 1933 года я поехал в Лодейное Поле (Ленинградская область), в районе которого на реке Свирь заключенные строили крупную ГЭС. После суток дороги к вечеру я оказался у КПП лагеря. Передав через связного документ и ожидая решения, я увидел идущую с работы колонну заключенных. В одной из шеренг шагал и Степан. Он заметил меня. Я успел ему только махнуть рукой на обратный путь домой. В ответ он смахнул с глаз слезу, но не произнес ни слова. Видно, это не разрешалось заключенным.
Спасибо тюремному начальству за оперативность: через полчаса я увидел брата, направлявшегося к выходу с вещевым мешком за плечами. Мы расцеловались. Степа заметил: " Саша! Когда я увидел тебя, то мне показалось, что и ты попал сюда!"
Ночью мы сели в поезд Мурманск-Ленинград, а утром пересели в другой -- Ленинград-Москва, купили на остановке бутылку самогонки и с хорошим настроением катили домой. Нашему разговору, казалось, не будет конца! Состоявшийся вскоре суд оправдал Степана, снял с него судимость.
И надо же быть такому! Через 8 лет судьба вновь свела меня с Лодейным Полем, рекой Свирью. В 1941-1944 года по реке проходил фронт между советскими и финскими войсками. Здесь я воевал и получил первую боевую награду -- Орден Красной Звезды.
Комментариев нет:
Отправить комментарий